1 Апреля 1578г.

  1 апреля 1578 г. Родился Уильям Гарвей (William Harvey, 1578-1657), английский врач, анатом, физиолог и эмбриолог, создавший учение о системе кровообращения.
  Гарвей описал большой и малый круги кровообращения, доказал, что сердце является активным началом и центром кровообращения, и что заключающаяся в организме масса крови должна возвращаться обратно в сердце. Гарвей выяснил вопрос о направлении движения крови и предназначении клапанов сердца, объяснил истинное значение систолы и диастолы, показал, что циркуляция крови обеспечивает ткани питанием, и т.д. Свою теорию он представил в опубликованной в 1628 г. знаменитой книге «Exercitatio Anatomica De Motu Cordis et Sanguinis in Animalibus», послужившей основой для современной физиологии и кардиологии.
  В системе кровообращения, описанной Гарвеем, отсутствовало, однако, важнейшее звено - капилляры. Восполнил его итальянский биолог и врач Марчелло Мальпиги (Marcello Malpighi, 1628-1694), открывший с помощью микроскопа мельчайшие сосуды, связывающие артерии и вены между собой.
  К сожалению, многие из передовых представителей медицинской науки отнеслись к новому открытию либо холодно, либо резко отрицательно. Прошло ещё почти полтора столетия, прежде чем врачи полностью поняли значение исследований Гарвея, и осознали, что многие клинические признаки, которые до тех пор считались самостоятельными патологическими единицами, как, например, одышка и водянка, связаны с нарушением сердечной деятельности.

БИОГРАФИЯ УИЛЬЯМА ГАРВЕЯ (1578 - 1657)

ГАРВЕЙ, УИЛЬЯМ (Harvey, William, 1578-1657), английский врач, анатом, физиолог и эмбриолог.
Родился 1 апреля 1578 г. в Фолкстоуне (графство Кент, Англия) в семье преуспевающего купца. В 1588 г. поступил в Королевскую школу в Кентербери, где изучал латынь. Его с детства отличала жажда к новым знаниями и абсолютное равнодушие к коммерческим делам. Хотя Уильям был старшим сыном в семье и главным наследником, он не захотел пойти по стопам отца и решил связать свою жизнь с наукой и медициной.
  В мае 1593 г. Уильям Гарвей был принят в колледж Кембриджского университета, и в том же году он получил стипендию по медицине, учрежденную ещё в 1572 г. архиепископом Кентерберийским.
  Первые три года учебы Гарвей посвятил изучению «дисциплин, полезных для врача» - классических языков (латыни и греческого), риторики, философии и математики. Особенно его интересовала философия. Из всех последующих сочинений Гарвея видно, что огромное влияние на его развитие как ученого оказала натурфилософия Аристотеля.
  Следующие три года Гарвей изучал дисциплины, непосредственно относящиеся к медицине. В то время в Кембридже это изучение сводилось в основном к чтению и обсуждению произведений Гиппократа, Галена и других древних авторов. Иногда устраивались анатомические демонстрации. Преподаватель естественных наук обязан был делать это каждую зиму, а колледж имел разрешение проводить два раза в год вскрытия тел казненных преступников.
  В 1597 г. Гарвей получил звание бакалавра, а в октябре 1599 г. покинул Кембридж. По обычаю школяров того времени Гарвей отправляется в пятилетнее путешествие, надеясь в дальних странах усовершенствовать свои знания в медицине. Сначала он уехал во Францию, затем в Германию, но затем, как в то время поступали многие выпускники медицинского факультета Кембриджского университета, отправился для дальнейшего усовершенствования образования в Падую.
  Точная дата его первого посещения Падуи неизвестна, но в 1600 г. он уже занимал выборную должность «старосты» - представителя английских студентов в Падуанском университете, а в 1602 г. защитил степень доктора наук.

Анатомический театр Падуанского университета.

Падуанский университет (примерно в 1537-1542 гг.)

  Медицинская школа в Падуе была в то время на вершине славы. Анатомические исследования процветали благодаря Фабрицию д'Аквапенденте (Hieronymus Fabricius ab Acquapendente, 1537-1619), который занимал вначале кафедру хирургии, а затем кафедры анатомии и эмбриологии. Фабриций был учеником и последователем Габриеля Фаллопия (Gabriele Fallopio, 1523-1562).
  Когда Гарвей прибыл в Падую, Фабриций был уже пожилым человеком, большинство его трудов было написано, хотя не все были опубликованы. Самое значительное его сочинение, О венозных клапанах (De venarum ostiolis, 1603) с рисунками этих клапанов, вышло в свет в первый год пребывания Гарвея в Падуе. Но Фабриций демонстрировал студентам эти клапаны еще в 1578 г. Хотя ученый сам показал, что входы в них всегда открыты в направлении сердца, он не увидел в этом факте связи с кровообращением, и не понял их значения. Для Фабриция эти анатомические образования казались лишь деталью строения вен.
  Сочинение Фабриция оказало несомненное влияние на Гарвея, как и его книги О зрелом плоде (De formato foetu, 1604) и О развитии яйца и цыпленка (De formatione ovi et pulli, 1619).

Памятник Фабрицию д'Аквапенденте в Падуе.

  Уильям Гарвей задумался над ролью открытых учителем клапанов. Но одних размышлений для ученого недостаточно. Нужен опыт, эксперимент. И Гарвей начал с опыта над самим собой. Туго перевязав свою руку, он увидел, как рука ниже перевязки вскоре затекла, вены набухли, а кожа потемнела. Потом Гарвей произвел опыт над собакой. Он перевязал ей шнурком обе лапы. И снова ниже перевязок лапы начали отекать, а вены набухать. Когда набухшая вена на одной лапе была надрезана, из пореза закапала густая темная кровь. Затем вена была надрезана на другой лапе, но выше перевязки. Из пореза не вытекло ни одной капли крови.
  Ясно, что ниже перевязки вена переполнена кровью, а над перевязкой крови в ней нет. Что могло это означать? Ответ напрашивался сам собой, но Гарвей не спешил с ним. Он был очень осторожным исследователем и много раз проверял свои опыты и наблюдения, не торопясь с выводами

Опыты Гарвея, воспроизведённые им в его знаменитой книге
«Exercitatio Anatomica De Motu Cordis et Sanguinis in Animalibus».

  25 апреля 1602 г. Уильям Гарвей успешно завершил образование, получил степень доктора медицины и затем вернулся в Лондон. Полученная им степень была признана Кембриджским университетом, но это еще не означало, что Гарвей может заниматься врачебной практикой. Лицензия выдавалась Коллегией врачей, куда Уильям Гарвей и обратился в 1603 г. Он держал экзамены весной того же года, и «поскольку вполне удовлетворительно ответил на все вопросы», то был допущен к практике до следующего экзамена, который должен был состояться через год. Трижды представал Гарвей перед экзаменаторами и 5 октября 1604 г. был принят в члены Коллегии.
  В 1607 г. он стал действительным членом Коллегии врачей, а два года спустя обратился с ходатайством о зачислении его врачом в больницу Св. Варфоломея. Работа в этой больнице считалась очень престижной для практикующего врача, поэтому Гарвей подкрепил свою просьбу письмами президента Коллегии и других ее членов и даже самого короля. Руководство больницы согласилось принять его на эту должность, как только освободится место. 14 октября 1609 г. Гарвей был официально зачислен в штат. В его обязанности входило посещение больницы не менее двух раз в неделю, осмотр больных и назначение лекарств. Иногда больных посылали к нему на дом. В течение двадцати лет Уильям Гарвей исполнял обязанности врача больницы, несмотря на то, что его личная частная практика в Лондоне постоянно расширялась. Кроме того, он работал в Коллегии врачей и проводил собственные экспериментальные исследования.
  Являясь обладателем дипломов двух университетов, Гарвей быстро стал модным лекарем в Лондоне, и, кроме того, он сумел весьма выгодно и удачно жениться. Он вовсю практикует в знатнейших семействах Англии, а дружба с Фрэнсисом Бэконом помогает ему получить место «чрезвычайного врача» короля Якова I. В 1623 г. он назначается придворным врачом. Благосклонность к Гарвею наследует и молодой Карл I. В 1625 г. Гарвей становится почетным медиком при его дворе.
  Но Гарвея больше интересует наука. Он вскрывает различных животных, чаще всего кошек, собак, телят. Препарирует ученый и трупы людей: запрещения вскрывать трупы уже не существовало. И всякий раз он рассматривал вены и артерии, разрезал сердце, изучал желудочки и предсердия. С каждым годом Гарвей все лучше и лучше разбирался в сети кровеносных сосудов, строение сердца перестало быть для него загадкой.
  В 1613 г. Гарвей был избран смотрителем Лондонского колледжа врачей, а два года спустя он стал профессором анатомии и хирургии в этом же колледже. С 1615 г. он также становится постоянным лектором Ламлианских чтений. Эти чтения были учреждены в 1581 г. лордом Ламли с целью повышения уровня медицинского образования в Лондоне. В то время все образование сводилось к присутствию на публичных вскрытиях тел казненных преступников, которые четыре раза в год устраивали Коллегия врачей и Общество цирюльников-хирургов. На Ламлианских чтениях лектор должен был читать часовую лекцию два раза в неделю в течение всего года, чтобы за шесть лет студенты прошли полный курс анатомии, хирургии и медицины. Гарвей исполнял эту обязанность в течение сорока одного года. Параллельно он читал лекции по анатомии в колледже. Рукопись его заметок к лекциям от 16, 17 и 18 апреля 1616 г. под названием Конспекты к лекциям по общей анатомии (Prelectiones Anatomiae Universalis) хранится в Британском музее.

Представления о кровообращении до открытия Уильяма Гарвея.

  До того времени, как Уильям Гарвей создал своё учение о кровообращении, в медицине в течение почти полторы тысяч лет господствовал культ Галена из Пергама (прибл. 130 - 201 гг. н.э.), очевидно, самый долгий и реакционный культ в истории науки.
  Гален (Galenus) - один из самых знаменитых римских врачей и естествоиспытателей. Нередко Галена, в латинизированной форме, называют Клавдием Галеном (Claudius Galenus), что впрочем, считается ошибочным. Будучи по происхождению греком, Гален родился в Пергаме, важном центре эллинистической культуры в Малой Азии, расположенном в 75 км севернее Смирны (совр. Измир). В 15 лет Гален начал изучать философию, но уже в 18 серьезно занялся медициной. Среди его преподавателей было несколько выдающихся греческих медиков того времени - Сатир, Фициан, Стратоник. В 150 г. он написал философский трактат О медицинском опыте, который сохранился в арабском переводе.
  Получив начальное медицинское образование в Смирне, он отправился для изучения анатомии к последователям Герофила и Эрасистрата в Александрию, главный центр греческой науки и медицины, где практика вскрытия человеческих трупов началась при греческой династии Птолемеев ок. 300 до н.э.
  Некоторое время Гален работал в Александрии, совершенствуя свои познания в медицине и уделяя особое внимание изучению человеческого скелета.
  После возвращения в Пергам в 157 г. он стал лечащим врачом гладиаторов и атлетов. Приобрел большой опыт в практической медицине и хирургии и начал проводить физиологические эксперименты. Около 159 г., проводя эксперименты на свиньях, Гален открыл функции нервов, контролирующих голос: например, затягивая или ослабляя лигатуры, он мог регулировать деятельность этих нервов. Примерно в это же время изучал сложное строение и функции мышц, принимающих участие в дыхании.
  В 162 г., имея уже солидную репутацию, Гален покидает Пергам, чтобы работать в Риме. Гален был чрезвычайно удачливым практикующим врачом, нередко он брался лечить тех больных, от которых, как от безнадежных, отказывались другие врачи. Имел множество учеников, производил вскрытия и экспериментировал. Мы знаем о нескольких знаменитых его пациентах в Риме. Среди них были император Марк Аврелий, римский претор и будущий наместник Палестины.
  Четыре года спустя Гален едет в Грецию (такие поездки характерны для той эпохи) и по неясным причинам вновь остается в Пергаме. Однако, когда в 168 г. в Аквилее в войсках начинается эпидемия чумы, император посылает за Галеном. Тот немедленно приезжает, а затем возвращается в Рим вместе с императором в качестве личного врача его одиннадцатилетнего сына и наследника Коммода. Так с 169 г. он становится придворным врачом (архиатром) римских императоров.
  Судя по научным трудам Галена, последующие шесть лет были самыми продуктивными в его жизни. Обязанности при дворе не отнимали много времени, и он мог спокойно заниматься с учениками, навещать пациентов и проводить эксперименты и вскрытия. В 175 г. Коммод отправляется на Восток, где находился тогда его отец, а Гален в Риме ведет постоянную и весьма успешную практику. Три года спустя умер император Марк Аврелий, в 192 г. был убит Коммод. Гален благоразумно возвращается в Пергам.
  Там он заканчивает последний большой труд и составляет каталог собственных сочинений. Это наиболее ценный источник данных о его жизни, который нередко считается одной из первых (из известных в литературе) автобиографий; во всяком случае, это, несомненно, первая автобиография врача. Умер Гален в Риме или Пергаме ок. 200 г.
  Собрание сочинений Галена, дошедших до нашего времени, превышает по объему все медицинские сочинения, написанные до него. Для нас они - основной источник сведений по античной медицине. Большинство произведений той эпохи, за исключением тех, что дошли под именем Гиппократа, были утрачены. А медицинские сочинения, написанные после Галена, большей частью основаны на его трудах, либо просто являются их повторениями или компиляциями. Обычно на его сочинения ссылаются по единственному «современному» изданию, которое претендует на относительную полноту. Это издание К.Кюна (1754-1840) в 22 томах, вышедшее в 1821-1833 гг. В него включено 122 отдельных произведения. После выхода в свет этого издания был обнаружен еще ряд работ Галена. Многие из его произведений окончательно утрачены, некоторые дошли до нас лишь в арабских переводах, сделанных в IX или X вв.
  Как на Востоке, так и на Западе Гален считался непререкаемым авторитетом почти до XVI века. Вне всякого сомнения, его сочинения существенно повлияли на развитие медицины. Особенно авторитетным в Средние века было его огромное произведение Метод врачевания (De methodo medendi), известное также под названием Великая наука (лат. Ars magna, греч. «Мега технэ»), которое существовало в нескольких сокращенных версиях. Именно оно в более или менее вульгаризированной форме составляло основу образования средневековых врачей.
  Однако, начиная с XVII века, эта книга уже почти не оказывала влияния на медицину.
  Книги по анатомии и физиологии содержат обширный фактический материал и ближе всего к науке по своему духу. Они оказали и самое большое влияние: переведенные на латынь и опубликованные в XVI веке, эти работы стали основой развития современной научной медицины. Многие термины современного медицинского языка непосредственно восходят к Галену или к латинским переводам его трудов. Другие сочинения посвящены патологии, гигиене, вопросам диететики и терапии, фармакологии. Здесь имеются комментарии к сочинениям Гиппократа, полемические сочинения по медицине, труды по философии, логике и филологии. Многие из его медицинских сочинений имели большой вес в Средние века, но вклад в развитие современной медицины внесли только книги по анатомии, физиологии, гигиене и патологии.
  Гален пользовался после Гиппократа наибольшим медицинским авторитетом в античном мире, и в своё время действительно был пионером в деле изучения физиологии аппарата кровообращения. Он подробно изучал цель и механизм дыхания и предсказывал, что когда-нибудь бесспорно удастся распознать ту составную часть воздуха, которой дышит человек и которая является сущностью «пневмы» и на которой основывается как горение, так и дыхание.
  Гален уделял большое внимание сердцебиениям и нерегулярной деятельности сердца. Он изучил влияние пола, возраста, климата, сна, горячих и холодных ванн на ритм пульса и в труде “Ars sphygmica” привёл 27 видов пульса. Повышение частоты пульса он расценивал в качестве более надёжного признака повышения температуры, чем определение жара на ощупь.
  Опытный хирург, Гален, объявил анатомию фундаментом хирургии. Он предложил метод получения лекарств путём механической и химической обработки природного сырья и извлечения из него действующих ингредиентов. Позднее Парацельс назвал эти препараты «галеновыми». К галеновым препаратам относятся настойки, экстракты, сиропы, линименты, воды, масла, спирты, пластыри, горчичники. От новогаленовых препаратов они отличаются меньшей степенью очистки от балластных веществ.
  В своих трудах Гален упоминает о венечных артериях, о которых имелись сведения уже у представителей александрийской школы. Он первым описал аневризмы артерий и привёл наблюдение гнойного перикардита у животных, предполагая его наличие также и у человека. Экспериментальными работами он доказал насосную функцию сердца и показал, что сердце, извлечённое из грудной клетки, продолжает пульсировать независимо от нервной системы. На основании этого он пришёл к выводу, что импульс к сокращению возникает в самом сердце.

Однако в отношении циркуляции он высказал фантастическую гипотезу, которая считалась догмой в течение почти полторы тысяч лет в медицинском мире. Гален учил, что кровь образуется в печени из принятой пищи и оттуда попадает по нижней полой вене в правый отдел сердца, где она очищается от нечистот, которые затем выделяются через лёгкие. Очищенная таким образом кровь распределяется при помощи венозной системы и поступает в отдельные органы.
  В то же время Гален утверждал, что часть крови проникает из правого желудочка в левый через невидимые поры, проходя таким образом в соприкосновение с воздухом, поступающим по лёгочным венам. Данная «пневма», или же «spiritus vitalis», распределялась, по представлению Галена, в организме при помощи артериальной системы. Характер данной пневмы должен был одновременно объяснить, почему при вскрытии артерии как будто не содержат крови.
  В течение всего средневековья считали, так же как в это верил Гиппократ, Гален и Ареций, что сердце не может быть больным. Господствовало представление, что любая болезнь сердца неизлечима, несовместима с дальнейшей жизнью и немедленно влечёт за собой смерть. Взгляды Галена, в том числе и ошибочные, были канонизированы церковью (т.н. галенизм) и безраздельно господствовали в средневековой и арабской медицине вплоть до XV-XVI веков.

  Один из первых и более значительных шагов вперёд в области знаний об органах кровообращения, начиная с античных времён, был сделан анатомом из Болоньи Мондино деи Луцци (Mondino dei Luzzi, прибл. 1275-1327), написавшим первое руководство по анатомии для нужд медицинской практики, основываясь в противоположность Галену, по крайней мере, частично, на вскрытиях человеческих трупов (Anatomica, 1316 г.). Хотя им уже были приведены некоторые указания о том, что кровь из сердца поступает в лёгкие, однако, он ещё не сумел отказаться от господствующих взглядов Галена на кровообращение.
  Важные сведения были получены только в эпоху Возрождения вместе с развитием анатомии, хотя в университетах ещё длительное время, по традиции, придерживались учения Галена и господствовала схоластика. Несмотря на это, отдельные смелые и свободомыслящие учёные начали заниматься исследованиями и противопоставлять догме опыт. Два достопримечательных события в XV столетии имели большое значение для развития медицины. Сюда относится, прежде всего, булла папы Сикста IV конца XV века, разрешающая производить вскрытие человеческих трупов, что дало возможность изучать анатомию человека. Второе же - изобретение Гуттенбергом способа печатания книг, благодаря чему могли распространяться научные познания.
  В истории анатомии и физиологии сердца нельзя не упомянуть о Леонардо да Винчи (Leonardo da Vinci, 1452-1519). Им были описаны все четыре сердечные полости, в то время как Гален относил к сердцу только два желудочка. Систолу он расценивал в качестве наиболее важной фазы сердечного цикла, более важной, чем диастола. Он первым высказал сомнения в отношении взглядов Галена. Надувая лёгкие воздухом, он установил, что воздух из бронхов никакими усилиями нельзя вогнать в сердце. На этом основании он пришёл к выводу, что по arteriae venosae - т.е. по лёгочным венам, в нашем понятии - воздух не поступает в сердце, как это было принято считать до этого времени.

Леонардо да Винчи (Leonardo da Vinci, 1452-1519).
Автопортрет.

  По точным и наглядным рисункам сердца и сосудов, оставленных Леонардо, и по приложенным заметкам видно, что, для своего времени, у него было исключительно точное представление об анатомии сердца и о кровообращении.

Некоторые из анатомических рисунков Леонардо да Винчи.

  Однако только Андрей Везалий (Vesalius, Andreas, 1514-1564) полностью осознал, что анатомия Галена основывается на наблюдениях, производившимися над животными, в особенности над обезьянами. Он начал систематически производить вскрытия человеческих трупов и издал первый полный учебник анатомии человека - О строении тела человека (De Humani Corporis Fabrica, Базель, 1543), в котором он привёл новые сведения, в том числе и о сердце. Он первым описал аневризму аорты, не предполагая её взаимосвязи с сифилисом. Во втором издании своего труда (1555) он привёл возражения против учения о существовании невидимых отверстий в межжелудочковой перегородке и высказал суждение, что кровь не может переходить непосредственно из правого желудочка в левый.

Андрей Везалий (Vesalius, Andreas, 1514-1564).

  Уже до этого испанец Мигель Сервет (Miguel Serveto, прибл. 1509-1553), врач и теолог, в трактате “Christianismi Restitutio” привёл ясные доказательства о существовании лёгочного кровообращения, о котором, кстати, уже было известно в 1290 г. арабскому врачу в Дамаске Ибн-ан-Нафису аль Кварази (Ibn an Nafis al Quarasi). Открытие Сервета не привлекло внимания врачебных кругов, так как оно приводилось в теологическом сочинении, которое было провозглашено еретическим и сохранилось только в трёх экземплярах. Остальные, вместе с автором - противником учения Кальвина - были сожжены на костре.

Мигель Сервет (Miguel Serveto, прибл. 1509-1553).

Ибн-ан-Нафис аль Кварази (Ibn an Nafis al Quarasi).

  Неизвестно, был ли знаком с открытием Сервета Р.Коломбо (Matteo Realdo Colombo, 1516-1559) из Кремоны, преемник Везалия в Падуе, описавший лёгочное кровообращение на несколько лет позже в труде “De Re Anatomica libri XV”, вышедшем после его смерти (1559).

  Джакопо Беренгарио да Карпи (Jacopo Berengario da Carpi, 1470-1550) описал сердечные клапаны (1552).

  Дж.Канано (Giambattista Canano, 1515-1579) обратил внимание на то, что кровь в венах движется центростремительно и описал венозные клапаны (1540). О последних упоминали уже Феодорит (Theodoretus, V век н.э.), епископ в Сирии; а далее учитель Везалия Я.Сильвий (Jacobus Syivius, 1478-1555), описавший овальное отверстие в сердце плода; а также сам Везалий.

  Фабриций д'Аквапенденте (Hieronymus Fabricius ab Acquapendente, 1537-1619), учитель Уильяма Гарвея, написал обзорный труд о венозных клапанах и присоединил к нему графическое изображение клапанов (De venarum ostiolis, 1603).

  Аранций (Giulio Cesare Aranzio, 1530-1589) открыл соединение пупочной вены у плода с нижней полой веной, названное в честь его имени ductus venosus Arantii, и артериальный проток, соединяющий аорту с лёгочной артерией, незаслуженно названный по имени Леонардо Боталли (Leonardo Botalli) ductus arteriosus Botalli.

  Из предшественников Уильяма Гарвея наибольших успехов в исследовании кровообращения достиг А.Чезальпино (Andreas Cesalpino, около 1519-1603), который ввёл в медицину название циркуляция.

А.Чезальпино (Andreas Cesalpino, около 1519-1603).

  Сердце он рассматривал в качестве центра движения крови и указал на центростремительный ток крови в венах. Он подробно описал клапаны сердца, малый круг кровообращения, отметил различия в структуре лёгочных артерий и вен, аналогичные различиям в структуре системных артерий и вен, но у него ещё не было ясного представления о большом круге кровообращения. Чезальпино обнаружил соединение между воротной и нижней полой венами, описал связь между расширением артерий и сокращением сердца и обратил внимание на вопрос возможного наличия сообщения между артериями и венами (Questionum medicarum libri II, 1593).

Памятник А.Чезальпино в Пизе.

  Габриель Фаллопий (Gabriele Fallopio, 1523-1562) внёс исправления в описание мозговых артерий, сделанное Везалием, и описал нервное сплетение в сердце.

  А.Пикколомини (Arcangelo Piccolomini, 1525-1586) описал сердце плода, упоминая об овальном отверстии. Кроме того, он правильно описал расположение клапанов в яремных венах и в венах конечностей, предназначенных для предотвращения обратного оттока крови при изменении положения.

  Но только Уильям Гарвей нашел в себе смелость и силу полностью отклониться от господствующего в науке взгляда и стать глашатаем нового учения и защищать его даже ценой личных жертв.

Великое открытие Уильяма Гарвея.

  Есть истины, которые сегодня, с высот наших знаний, кажутся совершенно очевидными, и трудно предположить даже, что было время, когда люди не знали их, а, обнаружив, еще спорили о чём-то. Одна из таких истин - большой круг кровообращения в живых организмах - рождалась особенно мучительно и трудно. В течение полутора тысяч лет господства культа Галена в медицине, очевидно, самого долгого и реакционного культа в истории науки, люди считали, будто артериальная и венозная кровь - жидкости суть разные, и коль первая «разносит движение, тепло и жизнь», то вторая призвана «питать органы».
  В 1616 г. во время своей лекции на Ламлианских чтениях Уильям Гарвей впервые высказал убеждение, что кровь в человеческом организме непрерывно обращается, или как он выразился - «циркулирует». На этой лекции он давал отчёт о своих кропотливых анатомических исследованиях, которые полностью убедили его в том, что кровь в кровеносных сосудах находится в непрерывном движении, всегда в одном и том же направлении, и что центральной точкой кровообращения является сердце. Таким образом, Гарвей опроверг теорию Галена о том, что центром кровообращения является печень.
  Прошло около пятнадцати лет с того дня, когда молодой врач наблюдал, как опухала его перевязанная рука. Загадка пути крови в теле была разгадана. Гарвей наметил схему кровообращения. Но, рассказав о своем открытии на лекции, он отказался опубликовать его.
  Осторожный ученый занялся новыми многочисленными опытами и наблюдениями, которые вёл в течение следующих десяти лет. Он был обстоятелен и нетороплив, и лишь в 1628 г., когда Гарвею исполнилось уже пятьдесят лет, не дома, в Англии, а в далеком Франкфурте выходит его «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных» (Exercitatio Anatomica De Motu Cordis et Sanguinis in Animalibus). Тоненькая книжка объёмом всего в 72 страницы сделала его бессмертным.

«Exercitatio Anatomica De Motu Cordis et Sanguinis in Animalibus».

  В этой книге Гарвей точно описал работу сердца, различил малый и большой круг кровообращения. Он писал, что во время сокращения сердца кровь из левого желудочка поступает в аорту, а оттуда по сосудам все меньшего и меньшего сечения доходит до всех уголков тела. Измерив величину систолического объема, частоту сокращений сердца и общее количество крови в теле овцы, Гарвей доказал, что за 2 минуты вся кровь должна пройти через сердце, а в течение 30 минут через него проходит количество крови, равное весу животного. Отсюда следовало, что, вопреки утверждениям Галена о поступлении к сердцу все новых и новых порций крови от вырабатывающих ее органов, кровь возвращается к сердцу по замкнутому циклу.
  Гарвей считал, что сердце - это мощный мышечный мешок, разделенный на несколько камер. Оно действует, как насос, нагнетающий кровь в сосуды (артерии). Толчки сердца - это последовательные сокращения его отделов: предсердий, желудочков, это внешние признаки работы «насоса». Кровь движется по кругам, все время возвращаясь в сердце, и этих кругов два. В большом круге кровь движется от сердца к голове, к поверхности тела, ко всем его органам. В малом круге кровь движется между сердцем и легкими. Воздуха в сосудах нет, они наполнены кровью. Общий путь крови: из правого предсердия - в правый желудочек, оттуда - в легкие, из них - в левое предсердие. Таков малый круг кровообращения. Его открыл еще Сервет, но Гарвей не знал этого: ведь книга Сервета была сожжена.
  Из левого желудочка кровь выходит на пути большого круга. Сначала по крупным, потом по все более и более мелким артериям она течет ко всем органам, к поверхности тела. Обратный путь к сердцу (в правое предсердие) кровь совершает по венам. И в сердце, и в сосудах кровь движется лишь в одном направлении: клапаны сердца не допускают обратного тока, клапаны в венах открывают путь лишь в сторону сердца.
  Наряду с этим, Гарвей доказал, что сердце ритмически бьется до тех пор, пока в организме теплится жизнь, причем после каждого сокращения сердца наступает короткий перерыв в его работе, во время которого этот важный орган отдыхает.
  Как обеспечивается замкнутость же цикла, т.е. как попадает кровь из артерий в вены, Гарвей не знал - без микроскопа путь крови в капиллярах не проследишь. Но для Гарвея было ясно, что переход крови из артерий в вены нужно искать там, где находятся мельчайшие разветвления артерий и вен, и он был убеждён в этом. Правоту предположений Гарвея доказал Маркетти (Domenico de Marchetti, 1616-1688), показав наличие сообщения мельчайших ветвей артерий с венами посредством инъекции сосудов (1652). Капилляры в 1661 г., через 4 года после смерти Гарвея, открыл итальянский биолог и врач Марчелло Мальпиги (Marcello Malpighi, 1628-1694).

Марчелло Мальпиги (Marcello Malpighi, 1628-1694).

  Не знал Гарвей и роли легких. В его время не только не имели представления о газообмене, но и состав воздуха был неизвестен. Гарвей только утверждал, что в легких кровь охлаждается и изменяет свой состав.
  Рассуждения и доказательства, приведенные в книге Уильяма Гарвея, были очень убедительны. И все же его взгляды были встречены враждебно, и критические выпады на Гарвея посыпались со всех сторон, так как авторитет Галена и других древних мудрецов был еще слишком велик. В числе противников Гарвея были и крупные ученые, и множество врачей-практиков. Одним из первых подверг Гарвея уничижительной критике «царь анатомов», личный врач Марии Медичи - Ж. Риолан. Он заявлял, что предпочитает «блуждать» с Галеном, чем «циркулировать» с Гарвеем. За Риоланом последовала жесточайшая критика со стороны Гюи Патена, но Мольер отомстил ему за Гарвея, высмеяв в своем «Мнимом больном». За Патеном выступили Гоффман, Черадини, и другие - противников было куда больше, чем страниц в книге Гарвея. «Лучше ошибки Галена, чем истины Гарвея!» - таков был их боевой клич.
  Поскольку Гарвей рассматривал проблему кровообращения, или по - латыни - circulatio sanquinis - его противники прозвали Гарвея - «circulatior». Прозвище весьма обидное, так как по - латыни оно значит - шарлатан, обманщик. Больные, индуцированные шумихой вокруг имени Гарвея, отказывались от его услуг. Коллеги, считая Гарвея хорошим анатомом, не доверяли ему как практикующему врачу. Подмётные письма, клеймящие Гарвея, достигали и до короля, но, к чести Карла I, он не поверил наветам и даже разрешил своему медику вылавливать в Виндзорском парке ланей для опытов по эмбриологии.
  Уильяму Гарвею пришлось пережить ещё много неприятностей, но затем с его учением стали считаться все больше и больше. Молодые врачи и физиологи пошли за Гарвеем, и ученый под конец жизни дождался признания своего открытия. Медицина и физиология вступили на новый, подлинно научный путь. Открытие Гарвея создало коренной перелом в развитии медицинской науки. Под влиянием Гарвея начался период индивидуальных наблюдений у койки больного и более подробных изучений на секционном столе. Перестали строго придерживаться догм, начали мыслить логически, опираясь на законы природы и признавая опыт в качестве единственного источника познания. Прогрессу медицинских исследований, пробуждённому в эпоху Возрождения, значительно способствовало быстрое развитие естественных наук.
  Шаг за шагом открывались сущность и назначение циркуляции. Сам Гарвей так и не смог избавиться от классических представлений о том, что дыхание предназначено для «охлаждения жгучего сердца», хотя некоторые учёные уже опровергали это. Ван Гельмонт (Jean Baptiste van Helmont, 1577-1644) пришёл к заключению, что сущностью изменений, происходящих в организме при разных заболеваниях, являются химические процессы. Борелли (Giovanni Alfonso Borelli, 1608-1679) путём измерения температуры у животных установил, что температура сердца является такой же, как у прочих внутренних органов. Тем самым он опроверг учение тысячелетней давности, что сердце является местонахождением жизненного тепла и должно охлаждаться и проветриваться для защиты от перегрева.
  И все же на примере Уильяма Гарвея хорошо видно, что инакомыслящие всегда были нетерпимы. Испанский врач Мигель Сервет в своем сочинении уделил всего несколько страниц кровообращению: описал открытый им малый круг кровообращения. В том же 1553 г. церковники сожгли его как «богоотступника» вместе с написанной им «еретической» книгой, и лишь три экземпляра книги не попали в протестантский костер, который испепелил в Женеве её автора. Воистину, семь кругов ада прошли те, кто подготовил своими исследованиями правильное понимание роли кругов кровообращения. Их было несколько, этих мужественных первопроходцев, которым люди поставили памятники: в Мадриде - Мигелю Сервету, в Болонье - Карло Руини, в Пизе - Андреа Чезальпино, в Англии - Уильяму Гарвею, - тому, кто поставил последнюю точку в борьбе с культом Галена.

Дальнейшая судьба Уильяма Гарвея.

  В начале 1631 г. Гарвей стал лейб-медиком короля Карла I. Заинтересовавшись исследованиями Гарвея, Карл предоставил в его распоряжение королевские охотничьи угодья в Виндзоре и Хэмптон-Корте для проведения экспериментов над отловленными специально для Гарвея животными.
  Придворные обязанности нередко отрывали Гарвея от профессиональных занятий. Так, в 1630-1631 гг. он сопровождал герцога Левнокса в поездке на материк. В мае 1633 г. двор Карла I отбыл в Эдинбург (Шотландия). Возможно, именно во время пребывания двора в Эдинбурге Гарвей посетил Басс-Рок, место гнездования бакланов и других диких птиц. В то время его интересовала проблема эмбрионального развития птиц и млекопитающих. В 1636 г. Гарвей находился в свите графа Аронделя, направленного послом Карла I в Германию.
  Во время английской революции 1642 г. он был вынужден сопровождать Карла I в изгнание. Натравленная личными врагами Гарвея толпа погромщиков ограбила и сожгла его дом в Лондоне как принадлежащий роялисту, в результате чего погибли, в частности, коллекции препаратов и рукопись по патологической анатомии. После сражения при Эджхилле в 1642 г. во время гражданской войны в Англии Гарвей последовал за королем в Оксфорд. Здесь он возобновил врачебную практику и продолжил наблюдения и эксперименты. Оксфорд на время стал главным местопребыванием королевского двора.
  В 1645 г. король назначил Гарвея деканом Мертон-колледжа. В июне 1646 г. Оксфорд был осажден и взят парламентскими войсками и сторонниками Кромвеля, поэтому Гарвей был вынужден вернуться в Лондон. Здесь он выстроил для лондонской коллегии врачей дом, в котором была размещена библиотека, и происходили заседания общества. Гарвей также подарил этому учреждению коллекцию препаратов, инструментов и книг.
  В 1646 г. Гарвей издал в Кембридже анатомический очерк Исследования кровообращения (Exercitationes duae de circulatione sanguinis), в котором ещё раз вернулся к защите своего учения. К частным открытиям Гарвея в области кровообращения относится сделанное им в это время описание разрыва стенки левого желудочка при тромбозе обызвествлённых венечных артерий.
  Однако изысканному светскому врачу пришлось превратиться в скромного и тихого человека науки, который весь остаток жизни посвятил исследованиям в области эмбриологии. Сначала Гарвей проводил исследования на куриных яйцах, которых использовал такое множество, что, по словам его кухарки, их могло хватить на яичницу для всего населения Англии. Потом Гарвей начал исследования домашних животных.
  В результате в 1651 г. он опубликовал свой следующий фундаментальный труд Исследования о зарождении животных (Exercitationes de generatione animalium). В нем обобщались результаты многолетних исследований Гарвея, касающихся эмбрионального развития беспозвоночных и позвоночных животных, была сформулирована теория эпигенеза. Гарвей утверждал, что яйцо есть общее первоначало всех животных и все живое происходит из яйца. В этой книге он высказал знаменитую фразу: omne vivum ex ovo - то есть «все живое из яйца». Рисунок с этой надписью украшал книгу Гарвея.
  Уже тогда Гарвей предположил, что даже млекопитающие возникают из яйца, о чем, конечно, не мог знать, не располагая микроскопом, изобретенным уже после его смерти. Гарвей не видел яйца млекопитающего - оно было открыто лишь в 1826 г. русским ученым Карлом Бэром, - но смело утверждал, что и зародыш млекопитающих образуется из яйца. Семена растений приравнивались к яйцу животных.
  Теория Гарвея полностью опровергла идею самозарождения, согласно которой всякого рода «нечисть» и никому ненужные насекомые, являющиеся бичом человечества, возникают сами по себе. Это открытие Гарвея было принято без особых возражений.

Рисунок из книги У.Гарвея
«Исследования о зарождении животных».

  Исследования Гарвея по эмбриологии послужили мощным стимулом к развитию теоретического и практического акушерства.
  Последние свои годы Гарвей жил уединенно. Уже не надо было бороться за свое открытие. Новое поколение английских физиологов и врачей видело в нем своего патриарха. Поэты Драйден и Коули писали в его честь стихи. Лондонская медицинская коллегия поставила в зале заседаний его статую, а в 1654 г. избрала его своим президентом. Но он отказывается от почетного кресла: «...эта обязанность слишком тяжела для старика... Я слишком принимаю к сердцу будущность коллегии, к которой принадлежу, и не хочу, чтобы оно упало во время моего председательства».
  Гарвей не любил титулов и никогда не домогался их. Он продолжает работать. Иногда, намаявшись в скрипучем дилижансе, он приезжал к брату Элиабу в деревушку близ Ричмонда, беседовал и пил с ним кофе. Ученый очень любил кофе. И в завещании отдельно отметил кофейник для Элиаба: «В воспоминание счастливых минут, которые мы проводили вместе, опоражнивая его».
  3 июня 1657 г., проснувшись, Гарвей почувствовал, что не может говорить. Он понял, что это конец, прощался с родными просто, легко, для каждого нашел маленький подарок и умер тихо и спокойно. Он дожил до глубокой старости и умер в 79- летнем возрасте.