14 октября 1564 г.


Petty1.jpg (4712 bytes)
Андреас Везалий
(Andreas Vesalius,
1514 – 1564)

 

Андреас Везалий (Andreas Vesalius, 1514 – 1564), автор первого письменного описания трахеостомии, выполненной в эксперименте на животном с целью проведения искусственной вентиляции легких.


Содержание:

1. Вместо предисловия.

2. Детство и юность Андреаса Везалия.

3. Учеба в Парижском университете.

4. Конфликт Везалия и Сильвия.

5. Дальнейшее становление Везалия как ученого-анатома.

6. Деятельность Везалия в Падуе.

7. Вклад Везалия в теорию и практику медицины критических состояний.

8. Другие клинические открытия Везалия.

9. Последние годы жизни Везалия.


1. Вместо предисловия

Андреас Везалий (Andreas Vesalius, 1514 – 1564) – знаменитый врач Средневековья, один из основоположников анатомии вошел в историю медицины критических состояний как автор одного из первых письменных описаний операции трахеостомии, выполненной им в эксперименте на животном с целью проведения искусственной вентиляции легких (1543 г.).

История трахеостомии и интубации трахеи очень интересна, и является довольно уникальной, поскольку на протяжении четырех тысячелетий (примерно от 2000 лет до н. э. до XX века) эти методы то открывались заново, то снова уходили в небытие. Изначально они были только методами оживления, и лишь затем стали применяться как плановые манипуляции при проведении искусственной вентиляции легких (ИВЛ).

По всей видимости, современные историки медицины в отношении трахеостомии и интубации трахеи так никогда и не смогут завершить свое любимое дело – скрупулезно расставить все по полочкам и распределить по заслугам между исследователями приоритеты в научном открытии этих методов. Однако в деле превращения трахеостомии из только реанимационной процедуры в плановую манипуляцию Андреас Везалий, несомненно, является если и не первопроходцем, то одним из самых основных претендентов на эти лавры.

Первые трахеостомии теряются в глубине тысячелетий. Одно из наиболее ранних описаний проведения хирургической трахеостомии можно встретить в «Риг-Веде», древней индийской книге, появление которой датируется примерно 2000 г. до нашей эры [4]. Однако упомянутая в книге операция, напоминающая по технике трахеостомию, если верить Ведам, была выполнена еще в бронзовом веке! Пятью столетиями позднее в Египте, в «Папирусе Эдвина Смита», был также упомянут метод оживления, подобный трахеостомии [9]. Автором этого папируса был Имхотеп, прославленный древнеегипетский ученый, архитектор, врач, со временем обожествленный, который жил в царствование фараона III династии Джосера (ок. 2780–2760 до н.э.). Предположительно, именно Имхотеп основал школу медицины в Мемфисе. И все это за два тысячелетия до рождения основателя западной медицины Гиппократа! Позднее Имхотеп послужил прототипом для греческого бога медицины Асклепия.

Следующее упоминание о применении трахеостомии при асфиксии связывают с именем Асклепиада (128-56 до н. э.). Асклепиад – древнеримский врач, по происхождению грек, основатель методической школы и медицинской системы, основанной на атомистике Эпикура. Он рекомендовал простое, сообразное с природой лечение («лечить надежно, скоро и приятно»). В большинстве трудов по истории медицины утверждается, что именно Асклепиад ввел в медицину трахеостомию. Однако истории известны и другие многочисленные факты. Например, общеизвестным является случай, когда Александр Македонский (356-323 г.г. до н. э.) использовал меч для разреза трахеи у подавившегося костью солдата, спасая его от асфиксии [4]. Талму?д, многотомный свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма, включающий дискуссии, которые велись на протяжении около восьми столетий (с II в. до н. э. по VI в. н. э.) законоучителями Эрец-Исраэль и Вавилонии, содержит описания случаев введения тростника через трахею для осуществления искусственного дыхания у новорожденного ребенка [1]. Подобные операции были также документально подтверждены Гиппократом (ок. 460 – ок. 377 до н.э.) и Клавдием Галеном (129 – ок. 200). На основании этих фактов можно даже осмелиться высказать предположение о том, что примерно за 100 лет до нашей эры трахеостомия была обычной, рутинной операцией [5].

В последующих столетиях исторических указаний по исследованиям в области дыхательных путей практически нет. Однако в редких упоминаниях тринадцатого века трахеостомия называлась «полуубийством и скандалом хирургии» [17]. Такое отношение к данной операции весьма красноречиво объясняет отказ от ее применения в средние века.

И только в эпоху Возрождения трахеостомия вновь появилась как важная медицинская процедура. Если обратиться к письменным источникам этой эпохи, то фактически трахеостомия для проведения ИВЛ впервые была описана в 1543 году 28-летним Андреасом Везалием в его монументальном 7-томном труде «О строении человеческого тела», русский перевод которого занимает около 2000 страниц.


2. Детство и юность Андреаса Везалия.

Андреас Везалий родился 31 декабря 1514 года (или 1 января 1515 года) в Брюсселе (Бельгия), в семействе, насчитывавшем среди своих предков несколько знаменитых врачей. Например, его дед был автором книги «Комментарии к афоризмам Гиппократа» [14,15].

Его прадед, дед по линии отца, и его отец – все служили придворными медиками. Отец был аптекарем при дворе императора Максимилиана, затем служил его сыну Чарльзу V [10]. Везалий был рожден и записан в метриках как Андреас Ван Весел (Andreas van Wesel), однако позднее он переделал свое имя и фамилию на латинский лад, и стал Андреасом Везалием, следуя духу времени и модным новшествам Возрождения [2].

Детство Андреаса прошло в Брюсселе. Очень рано Андреас проникся уважением и любовью к медицинской профессии. И это не удивительно, поскольку дома постоянной темой разговоров были события из медицинской жизни города и королевского двора. Семья бережно хранила толстые медицинские трактаты, доставшиеся в наследство от славных предков. Отец всегда делился с семьей рассказами о своих встречах с высокопоставленными пациентами.

Так как отец Андреаса часто отсутствовал дома из-за необходимости следовать за двором императора, затевавшего то одну, то другую военную кампанию на территории Австрии или Испании, воспитанием сына в основном занималась мать Изабель Краббе (Isabel Crabbe). Будучи культурной женщиной, она всегда уважала медицинские традиции дома. Сначала она сама начала читать сыну старинные медицинские трактаты, затем старалась поощрять возрастающий интерес сына к медицине [2, 14 , 13].
Все это способствовало решению Андреаса встать на путь самостоятельного изучения природы. Уже в детском возрасте Везалий испытывал большую тягу к изучению анатомии. На полях возле своего дома он искал трупы мертвых животных (мышей, птиц, собак), которых затем препарировал [8]. Отец понимал, что домашнее обучение сына даже при его огромном стремлении к знаниям не могло быть основательным. Поэтому Везалий закончил сначала брюссельскую школу «Brothers of the Common Life», а затем, в 1528 году его устроили на учебу в дворцовый колледж «Castle College» при Лувенском университете. Там он прошел курс натуральной философии. За время обучения в колледже он также изучал греческий, латинский, древнееврейский языки, риторику, философию, математику и музыку, однако наибольший интерес Андреас всегда проявлял к естественным наукам, особенно к анатомии, препарированию мышей, крыс и собак [6, 13, 14].

Огромное влияние на Везалия за этот период жизни оказал его учитель Джон Гунтер из Андернаха (John Guinter, 1487-1574, он же Гонтье по французским источникам), большой специалист в области преподавания латинского и греческого языков. Этот ученый медик и филолог вскоре покинул Лувен и переехал в Париж, заняв должность профессора медицины в университете. Может быть, это обстоятельство и сыграло свою роль в решении Везалия уехать для продолжения образования в Париж.
В 1533 году, после получения степени магистра по гуманитарным наукам в Лувенском университете Везалий отправился во Францию, чтобы поступить в медицинскую школу Парижского университета, наиболее известного и вместе с тем самого консервативного во всей Европе [2]. С 1533 по 1536 годы Везалий проходит курс обучения в этой школе, репутацию которой поддерживали такие знаменитые в то время профессора медицины как Сильвий (Jacobus Sylvius, 1478-1555), Фериель (1447-1555), серьезно занимавшийся ранее математикой и астрономией. Старый знакомый Везалия, Джон Гунтер, также внес значительный вклад в поддержание престижа Парижского университета, издав к этому времени перевод трактата Галена по анатомии. Именно Гунтеру мы обязаны введением терминов «физиология» и «патология».


3. Учеба в Парижском университете.

Обучение студентов медицинского факультета анатомии проходило в полном соответствии средневековым подходам в обучении медицине, то есть из рук вон плохо. Практические занятия по анатомии вели демонстраторы, завербованные из цирюльников-хирургов. В то время пока они препарировали трупы, старший демонстратор читал студентам труды Галена, чье учение считалось святым и неопровержимым [13, 15]. Впоследствии Везалий жестоко издевался над процедурой вскрытия трупа в Парижском университете. Его учитель Гунтер не принимал участия в этих занятиях. Везалий писал потом в порядке дружеской шутки, что он видел нож в руках своего учителя только во время еды.

Молодой Везалий довольно быстро разочаровался в этом демонстрационном методе обучения. Он часто вспоминал потом с горечью, что на занятиях по анатомии студентам не было показано ни одной кости. Демонстрация мышц исчерпывалась показом нескольких мышц живота, бессистемно и небрежно отпрепарированных. Из-за недостатка материала для препарирования, молодой активный студент часто совершал вылазки кладбище «Cimetiere des Innocents», где он и его друзья воровали кости из могил [2]. Однажды на участке кладбища, где хоронились тела казненных преступников, компания студентов была серьезно атакована стаей бродячих собак. После этого количество энтузиастов в этой компании значительно поубавилось, но Везалий не боялся рисковать своей жизнью ради науки и продолжал свои походы на кладбище. Вскоре он стал главным знатоком факультета по костной системе, и мог назвать и описать любую часть скелета с завязанными глазами [10].

Молодой Везалий был твердо убежден в том, что лучший путь изучения анатомии – это практическое препарирование на трупах, а не обучение у невежественных цирюльников. В своем убеждении он следовал любимому латинскому изречению: «Tangitis res vestries minibus, et his credit (Вы прикасаетесь собственными руками и доверяете им)» [7].

Поскольку Везалий еще в Лувене упражнялся в расчленении трупов животных и наблюдал секцию человеческих трупов, его практические навыки в препарировании довольно скоро были отмечены профессорами и студентами. Уже на третьем демонстрационном занятии по анатомии ему доверили препарирование трупа [10]. Как отметил Везалий позднее в одной из своих книг, это был труп повесившейся проститутки. Его известность среди студентов и преподавателей начала расти изо дня в день, и вскоре он стал общепризнанным экспертом факультета по препарированию конечностей и мышц живота. Доверие преподавателей, оказанное способному студенту, помогло усовершенствовать его искусство препарирования. Как указывают биографы, в 20 лет Везалий сделал свое первое открытие, доказав, что у человека нижняя челюсть, вопреки данным Галена, представляет непарную кость. Это были первые шаги в преобразовании молодого студента-медика в реформатора анатомии [15].


4. Конфликт Везалия и Сильвия.

Курс анатомии в Парижском университете вел профессор Сильвий, считавшийся в то время выдающимся знатоком этого предмета. Убежденный поклонник Галена Сильвий хорошо знал анатомию мозга, разработал способ заполнения кровеносных сосудов, много сделал для накопления знаний о костной системе. Лекции Сильвия привлекали широкую аудиторию. Он вносил хоть какой-то порядок в анатомическую терминологию и приучал студентов к строгой систематике. Везалий из лекций Сильвия вынес очень много полезного и всегда высоко ценил его как ученого.

Имя Якова Сильвия (Жака Дюбуа, 1478-1555), видного французского ученого анатома, а в последние годы жизни - профессора медицинского факультета в Париже, быть может, не оставило бы какого-либо следа в истории анатомии, если бы судьба не свела его с Андреем Везалием, - вначале признанным и любимым учеником, а впоследствии врагом, которого завистливый и скаредный Сильвий возненавидел за одаренность и попытку поставить научную истину выше авторитета Галена.

Petty1.jpg (4712 bytes)
Яков Сильвий (Жак Дюбуа, 1478-1555). Если портретов Везалия, живописных и гравированных, сохранилось довольно много, то изображений Я. Сильвия - всего три. Все они восходят, по-видимому, к одному, ныне утраченному живописному оригиналу, находившемуся в зале собраний медицинского факультета в Париже.

Биография Сильвия весьма поучительна. Он вырос, в окрестностях Амьена (Франция) в бедной семье, насчитывавшей 15 детей. Брат помог ему в изучении латинского, греческого и арабского языков. На медицинском факультете Парижского университета он рано обнаружил склонность к анатомии, но степень доктора он поручил лишь в1531 году, 53 лет от роду. Как преподаватель Сильвий стяжал себе славу у студентов, но литературные труды его остались незаметными. Его имя стало известным благодаря Франсуа де Бое, работавшего в XVII веке в Голландии и описавшего подробно водопровод мозга, латеральную борозду и ямку на поверхности полушарий большого мозга, которым незаслуженно было присвоено название сильвиевых.

Хотя Яков Сильвий был первым, кто применил для анатомических вскрытий человеческие трупы в более широком масштабе, чем это делалось до него во Франции, однако, всецело следуя данным Гиппократа и Галена, он не хотел видеть того, что объективные данные таких вскрытий не всегда совпадали с описаниями величайших врачей древности. Фанатичный приверженец догм Галена, Сильвий дошел до того, что считал аномалиями данные проведенных им вскрытий, если они не соответствовали описаниям древних корифеев медицины. Сильвий даже допускал возможность существенных изменений в строении человеческого тела, которые, по его мнению, могли произойти за тринадцать веков, отделявших его время от эпохи Галена. Ведь Гален не мог ошибаться!
Зато Андреас Везалий уже на первом году своей учебы в Париже начал серьезно сомневаться в незыблемости учения Галена. Именно поэтому в дальнейшем Сильвий лишил его возможности продолжать научную работу, пытался восстановить против него императора Карла Пятого, обратил на него внимание инквизиции. Рассказ об этих событиях еще впереди.

Время затем все расставило по своим местам. Весьма интересным представляется факт того, что после смерти Сильвия на дверях церкви, где его отпевали, появилась следующая стихотворная эпитафия: «Сильвий покоится здесь. Ничего он не делал задаром. Мертвый жалеет, что здесь даром читают о нем».


5. Дальнейшее становление Везалия как ученого-анатома.

Из Парижского университета Везалий вышел с хорошим багажом знаний. Он искусно владел анатомической техникой и основательно знал анатомию Галена, кроме которой, как учили его Гунтер и Сильвий, нет никакой другой анатомии. Об уровне знаний и опытности Везалия как прозектора можно судить по реплике Гунтера, который в Базельском издании «Анатомических упражнений» Галена (1536), оценивая участие Везалия в подготовке книги, писал о нем как о «молодом, многообещающем человеке. Геркулесе с большими надеждами, обладающим экстраординарными знаниями медицины, обученным двум языкам, очень искусном в анатомировании трупа».

Тем не менее, степень бакалавра медицины Везалий получил не в Париже. В 1536 году император Чарльз V вторгся во Францию, развязалась франко-немецкая война. Эти события заставили Везалия покинуть Париж [2, 13]. Для того чтобы продолжить свое обучение, Везалий вернулся в Лувенский университет Лювана [14], где продолжает заниматься препарированием трупов. Однажды ему тайно доставили по частям труп повешенного преступника, в течение нескольких дней он собрал целый скелет. В этой работе ему помогал друг Регвир Джемм (Reguier Gemme), который позднее стал известным математиком. Об этом стало известно властям Лувена. Ограбление могил страшно каралось в то время, но Везалию удалось убедить городские власти, что он привез этот скелет из Парижа [2, 10].
По всей видимости, Везалий мог находить общий язык с городскими властями, поскольку уже в 1536 году ему удалось организовать первое публичное анатомическое препарирование трупа. Он выполнял препарирование сам, и одновременно читал собравшимся зрителям лекцию [10]. Эти публичные анатомические лекции затем проводились в Лувене на протяжении 18 лет. Только весной 1537 года Везалий получил степень бакалавра медицины [6]. За этот лувенский период жизни Андреас Везалий написал свою первую брошюру, представлявшую собой комментарии к 9-й книге «Алмансор» Рази, и которая была названа «О лечении болезней от головы до стоп».

В этом же году Везалий переезжает в Италию. Несколько месяцев он проходит практику по медицине и анатомии в Венеции и 5 декабря 1537 года в городе Падуе получает степень доктора медицины с назначением его на должность профессора хирургии и анатомии Падуанского университета. Начинается самый плодотворный падуанский период его деятельности (1538-1543).


6. Деятельность Везалия в Падуе.

Должность профессора анатомии и хирургии университета в Падуе дала Везалию возможность реализовать свои педагогические идеи и широко развернуть научные исследования в анатомии. Для этого надо было создать новые учебники анатомии, ибо труды Галена изобиловали неточностями и ошибками.

Основываясь на результатах своих препарирований, Везалий начал работу. Он понимал, что хороший учебник должен содержать точные иллюстрации частей человеческого тела. В этом огромную поддержку оказал его друг Ян Стефан ван Калькар, ученик самого Тициана. И уже в 1538 г., Везалий издал в Венеции шесть анатомических таблиц, они-то и были его первыми рисунками по анатомии, появившимися в свет. На этих рисунках, составляющих вместе с текстом его известный труд «Tabulae Anatomicae Sex», рядом с именем Везалия другого исполнителя не значится.

Книга содержала три главы об артериальной, венозной и портальной циркуляции, иллюстрированные Везалием, и три главы по скелету, иллюстрированные его другом, художником Калькаром. Эта книга стала первым, нарисованным вручную учебником для студентов [6, 7, 8].

В таблицах Везалий уточнил и пополнил анатомическую терминологию, проиллюстрировал новые данные о строении тела человека. Убедившись в том, что многие анатомические тексты Галена основаны на результатах вскрытий животных и, следовательно, не отражают специфики анатомии человека, Везалий решил предпринять экспериментальные исследования человеческого тела. Итогом стал трактат «О строении человеческого тела» (De humani corporis fabrica, 1543).

Это шедевр «De Humani Corporis Fabrica» включал в себя семь книг с 11 большими гравюрами и 300 иллюстрациями [8]. Генри Сигерист (Henry Sigerist), знаменитый швейцарский историк медицины, указывал, что «De Fabrica» стала новой отправной точкой медицинской науки [12]. Эта книга поставила Везалия в один ряд с другими выдающимися деятелями эпохи Возрождения [7].

Для того чтобы облегчить своим многочисленным ученикам изучение сложных структур человеческого организма, Везалий создал также и как бы конспект своего капитального труда в семи книгах - «Извлечение» и издал его одновременно с этим большим трактатом. В посвящении своего «Извлечения» сыну Карла V, Филиппу II, Везалий писал: «Анатомия – основа и начало всего искусства врачевания; и как глубоко необходимо нам, имеющим влияние на медицину, знание человеческих органов; каждый из нас вполне подтверждает, что во врачевании болезней это знание также достойно претендовать на первое место, чтобы указывать надлежащее употребление лекарственных средств».

А в предисловии к этому труду Везалий написал: «Я сделал это «Извлечение» как пешеходную тропинку рядом с широкой дорогой – моей большой книгой...». Оба труда украшены одинаковым фронтисписом. «Фабрику» Везалий закончил 13 августа 1542 г., а в июне 1543 г. было издано ее сокращение - «Эпитоме».

Оно появилось в Базеле, литературная и издательская слава которого, по-видимому, привлекали Везалия. В Базеле жил властитель дум своего века Эразм Роттердамский (1467-1536). Много прославленных сочинений того времени было издано именно там. Базельские типографии были связаны со многими странами, где Везалий мог рассчитывать найти свою будущую литературную аудиторию. Но были и другие причины, по которым Везалий избрал своим издателем уже известного к тому времени Иоганна Опорина: сотрудник Опорина Р. Винтер печатал второе издание труда Везалия «Парафразы» Рази и «Послание о кровопускании».

Иоганн Опорин особенно интересовал Везалия еще и потому, что он был знаком с медициной, а также хорошо знал классические языки: древнегреческий и латинский, столь необходимые при издании труда Везалия. Издания Опорина не имели типографских опечаток, были всегда превосходно оформлены - им практически не было равных по художественному выполнению иллюстраций, инициалов и шрифта.
Иоганн Опорин (1507-1568), сын бедного художника, неутомимым трудом достиг больших знаний в области древних языков, изучал медицину (у знаменитого Парацельса), преподавал в университете и, наконец, в 1539 г. организовал собственное издательство, которое и продолжало функционировать вплоть до смерти его основателя. Среди множества изданных им книг капитальный труд А. Везалия был, пожалуй, самым известным. И. Опорин был выдающимся печатником Возрождения, которое богато многими славными именами, прославившими искусство книги. Он беззаветно любил свое дело и никогда не боялся материальных затрат и даже потерь для достижения поставленной цели. Оно быстро завоевало признание и было переведено Альбином Торином на немецкий язык, - это первый перевод «Эпитоме» с латинского подлинника. «Эпитоме» украшено двенадцатью таблицами, гравированными на деревянных досках и знакомящими читателя со строением тела мужчины и женщины, скелета, мышц, нервов,вен и артерий.

De Fabrica была опубликована в тот же год, в который Коперник опубликовал книгу «De Revolutionibus Orbium Coelestium», в которой указал, что солнце, а не земля, является центром Вселенной. Везалий и Коперник бросили вызов традициям наук, которым служили, и оба были атакованы критиками, приверженными традициям [3, 7].

Естественно поэтому, что тотчас же после выхода в свет этого гениального труда Везалия «О строении человеческого тела», нанесшего смертельный удар по многим заблуждениям Галена-анатома, против Везалия ополчились все консервативно настроенные приверженцы Галена и прежде всего Я. Сильвий, их признанный глава.

Наиболее яростным противником Везалия стал его бывший учитель парижский анатом Сильвий. В своем памфлете (Париж, 1551) Сильвий назвал Везалия «сумасшедшим глупцом, который своим зловонием отравляет воздух в Европе». Сильвий не мог простить Везалию то, что он опередил его в опубликовании монументального анатомического трактата. На просьбу высказать мнение по поводу книги Везалия Сильвий ответил бранью и требованием публичного извинения за оскорбление памяти Галена. Сдержанное и твердое письмо Везалия Сильвию сохранилось в архиве. “Мне не от чего отрекаться, - писал он. Я не научился лгать. Никто больше меня не ценит все то хорошее, что имеется у Галена, но когда он ошибается, я поправляю его. Я требую встречи с Сильвием у трупа, тогда он сможет убедиться, на чьей стороне правда».

Профессор Евстахий в Риме подверг злой критике книги Везалия под видом защиты Галена. Евстахий был эрудированным анатомом, претендовавшим на звание некоронованного короля анатомов мира. Но аргументация Евстахия не столько била по Везалию, сколько по Галену.


7. Вклад Везалия в теорию и практику медицины критических состояний.

В седьмой книге трактата «О строении человеческого тела» Везалий описал трахеостомию, выполненную в эксперименте на животном с целью проведения ИВЛ. Он пишет: «Чтобы к животному возвратилась жизнь, надо сделать отверстие в стволе дыхательного горла, куда надо вставить трубку из камыша или тростника и дуть в нее, дабы легкое поднялось и доставляло животному воздух. Именно при вдувании… к сердцу снова возвратятся силы».

Несколькими строками ниже Везалий дает классическое описание фибриляции сердца, наступающей после прекращения ИВЛ: «…когда легкое долго опадает, усматривается пульс и движение сердца и артерий волнистое, наподобие нервной дрожи, червеобразное, а когда легкое надуто, оно делается снова большим и быстро и поразительно неровно движется».


8. Другие клинические открытия Везалия.

Несмотря на то, что клиническая карьера Везалия не была исчерпывающей, он был одним из первых, кто отметил и описал аневризму. Кроме того, Везалий способствовал возвращению из забвения древнего метода Гиппократа – дренирования эмфиземы грудной клетки. Везалий внес огромный вклад в разработку анатомической терминологии. Он ввел в нее такие слова как альвеола, хоана, наковальня во внутреннем ухе, митральный клапан сердца (использовал ассоциацию с митрой епископа), и многие другие. Еще будучи студентом, он открыл семенные сосуды, описал безошибочно бедренную кость. Вновь подтвердив теорию Гиппократа, что мозг может быть поврежден без перелома черепа; опроверг утверждения Галена о том, что нижняя челюсть состоит из двух костей, а не одной, и что грудина имеет семь сегментов, а не три. Он также поставил под сомнение теорию Галена о проходимости межжелудочковой перегородки. Это помогло его студенту Коломбусу (Colombus) описать легочную циркуляцию, а Уильяму Гарвею (William Harvey) объяснить циркуляцию крови в организме. Кстати говоря, самое первое препарирование скелета в мире провел именно Везалий [8, 11, 12, 16].


9. Последние годы жизни Везалия.

В 1543 году Везалий стал придворным врачом императора Священной Римской империи Карла V, приобрел обширную частную практику и высокую репутацию. После отречения Карла V в 1556 поступил на службу к его сыну Филиппу II, королю Испании.

В период правления Филиппа II Везалий получил известность как клиницист из-за двух своих знаменитых пациентов. Первым был Генри II, король Франции, который получил тяжелую черепно-мозговую травму во время рыцарского турнира. Везалий отправился в Париж, чтобы ассистировать другому известному врачу, Амбруазу Паре (Ambrosie Pare). Как только Везалий прибыл в Париж, он выполнил предварительное исследование, неизвестное парижским медикам, используя чистую белую одежду, которую попросил короля прикусить ртом. Затем он резко дернул за ткань. Генри II отбросил свои руки назад и закричал от боли. С точки зрения современных невропатологов и нейрохирургов этот прием Везалия относится к одному из методов выявления менингеального раздражения. Везалий предсказал, что король умрет через несколько дней. Это случилось через 8 дней после его консультации [11].

Второй случай произошел примерно в 1562 году с сыном Филиппа II - Доном Карлосом (Don Carlos). Бегая по нижнему этажу дворца, он ударился головой о стену. После происшествия у Дона Карлоса развилась упорная лихорадка, которую безуспешно лечил известный испанский врач. Везалий решил, что страдания принца связаны с повышенным давлением на глазные яблоки. Возможно, что это было следствием синусита. Он разрезал левую глазницу и очистил рану от гноя. Позднее правая глазница также была дренирована, лихорадка прошла немедленно [2].

В течение двух последующих лет, Везалий продолжал практиковать при дворе. Его часто приглашали провести препарирование или попытаться решить клинические головоломки. Карьера Везалия была на пике вершины. Он являлся состоятельным, известным врачом испанского двора, получившим множество наград, автором одного из шедевров эпохи Возрождения, и был любим своими пациентами и семьей. После смерти в 1562 году Габриеля Фаллопио, занимавшего кафедру анатомии в Падуе, Везалий решил вернуться к исследовательской работе. В мае 1564 Везалий получил свою прежнюю кафедру, однако вскоре произошла одна очень неприятная история [10].

Везалий попросил разрешение у семьи умершего испанского дворянина выполнить вскрытие покойного, чтобы найти причину его смерти. Вскрытие выполнялось в присутствии свидетелей. Когда проводилось исследование сердца, свидетель увидел биение сердца, и был сделан вывод, что больной все еще был жив. Шокированная семья обвинила Везалия в убийстве и передала жалобу инквизиции. Король Филипп II ходатайствовал за изменение приговора. Не было сомнения, что без помощи короля, приговор был бы только один – сожжение на костре. Чтобы искупить грехи и сохранить свою жизнь, Везалий должен был совершить паломничество в Иерусалим [10].

Везалий решил до начала нового семестра в университете совершить это путешествие в Святую землю. Везалий заболел во время длительного и штормового морского путешествия, в котором запасы еды и воды были истощены. Он умер по неизвестным причинам 14 октября 1564 года в возрасте 50 лет, вскоре после достижения островов Занте (Zante) вблизи Греции [13].


Список литературы

1. Babylonian Talmud, Shabbat 128b. http://www.sacred-texts.com/jud/t01/index.htm

2. Bendiner E., Andreas Vesalius: man of mystery in life and death. Hosp. Prac. 21 (1986), pp. 199-234.

3. Cassirer E. A., The place of Vesalius in the culture of the renaissance. Yale J. Bio. Med. 16 (1944), pp. 101-129.

4. Colice G. L. (1994) Historical background. In: Tobin M.J. (ed). Principle and practice of mechanical ventilation. McGraw-Hill, New York, p.p. 1-37.

5. Frost E. A. (1976) Tracing the tracheostomy. Ann Otol Rhinol Laryngol 85: 618-624.

6. Van Helden A. Vesalius Andreas. Galileo Project, 1995. Accessed September 3, 2002. Available from: http://es.rice.edu/ES/humsoc/Galileo/Catalog/Files/vesalius.html

7. Lasky I. I., The martyrdom of doctor Andreas Vesalius. Clin. Orthop. 259 (1990), pp. 304-311.

8. Menzoian J. O., Lest we forget: the contributions of Andreas Vesalius and Ambroise Pare to my surgical practice. Am. J. Surg. 178 (1999), pp. 85-91.

9. Musso C. G. (2005) Imhotep: the dean among the ancient Egyptian physicians. Humane Medicine Health Care 5: 169.

10. Norwich I., Andreas Vesalius. A bio-bibliographic study. S. Afr. Med. J. 41 (1967), pp. 431-440.

11. Norwich I., A consultation between Andreas Vesalius and Ambroise Pare at the death bed of Henri II, King of France, 15 July 1559. S. Afr. Med. J. 80 (1991), pp. 245-247.

12. Rahilly R. O., Commemorating the fabrica of Vesalius. Acta Anat. 148 (1993), pp. 228-230.

13. Silverman M. E., Andreas Vesalius and De Humani Corporis Fabrica. Clin. Cardiol. 14 (1991), pp. 276-279.

14. Simeone F. A., Andreas Vesalius: anatomist, surgeon, Count Palatine, and Pilgrim. Am. J. Surg. 147 (1984), pp. 432-440.

15. Sherzoi H., Andreas Vesalius (1514-1567). J. Invest. Surg. 12 (1999), pp. 131-132.

16. Sternbach G. L., J. Varon, R.E. Fromm, M. Sicuro and P.J.F. Baskett , Galen and the origins of artificial ventilation, the arteries and the pulse. Resuscitation 49 (2001), pp. 119-122.

17. Watkinson J. J., Gaz M. N., Wilson J. A. (2000) Tracheostomy. In: Stell and Maran's head and neck surgery, 4 th edn. Butterworth Heinemann, p.p. 153-168.