|
|
10
ноября 1493 г. В этот день недалеко от поселка Эйнзидельн (кантон
Швиц, Швейцария) родился знаменитый врач эпохи Возрождения Филипп
Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (Philippus Aureolus Bombastus
Theophrastus von Hohenheim,1493 -1541), более известный как Парацельс
(Paracelsus), что значит «превосходящий Цельса».
В работах, посвященных истории МКС, довольно часто упоминается
его имя. Для этого было бы достаточно одного факта того, что ещё в 1530
г. он использовал ИВЛ с помощью каминных мехов с целью реанимации.
Парацельс был сыном образованного врача и выдающегося
алхимика, хорошо знакомого с тайнами древних мастеров. Отец преподал Парацельсу
первые уроки еще тогда, когда будущий врач был в мальчишеском возрасте.
В своих трудах Парацельс тепло вспоминал отца, который приохотил его к
учению. По примеру своего отца Парацельс тоже рано начал изучать медицину,
для чего ездил в Германию, Францию и Италию, но где и у кого именно учился
Парацельс, известно мало. По его словам, он слушал лекции медицинских
светил в крупнейших университетах, в медицинских школах Парижа и Монпелье.
Уже в годы учения Парацельс заинтересовался химией, которая как отдельная
специальность в то время в университетах не преподавалась. Теоретические
представления о химических явлениях рассматривались в курсе философии,
а экспериментальными работами занимались аптекари и алхимики.
Нет сомнений в том, что Гогенгейм смог получить традиционное медицинское
образование. Считается, что в 1515 г. (возможно, позже) Теофраст получил
степень доктора медицины в университете Феррары (Италия). В Ферраре он
учился под руководством Леониценуса (Leonicenus), однако убедительных
доказательств этому нет [1, 3, 4].
Получив степень доктора медицины, Гогенгейм отправился
в путешествие по Европе, занимаясь практикой и приобретая более глубокие
знания как в области традиционной, так и народной медицины. Подобные путешествия
предпринималось тогда молодыми докторами «в
соответствии с традициями схоластов того времени для того, чтобы посещать
университеты и слушать лекции самых знаменитых профессоров»
[2].
Однако его странствия по Европе были мало похожи на
образовательные вояжи коллег. Он даже подвергался критике со стороны других
врачей, т.к. «вместо того, чтобы посещать медицинские
школы, юный Гогенгейм проводил время в беседах с умными женщинами, цирюльниками,
реставраторами, колдунами и алхимиками, в чьем обществе, тем не менее,
как он сам хвастался, он приобрел ценные секреты» [2].
Он действительно довольно длительно, более, чем это
было принято у выпускников университетов, путешествовал по свету, переходя
пешком от деревни к деревне. Был в Лиссабоне, потом отправился в Англию,
переменил курс на Литву, попал в Польшу, Россию, Венгрию, Валахию, Хорватию…
Некоторое время Парацельс жил в Константинополе и, как гласят легенды,
будто бы несколько лет провел в татарском плену. Во время походов Парацельс
охотно беседовал с цирюльниками, кузнецами, пастухами, цыганами и старыми
знахарками, учась у них таинственному искусству врачевания. Благодаря
этому он узнал много приемов народной медицины. Позднее он утверждал,
что основные свои познания приобрел не на университетских лекциях, а от
невежественных знахарок. Парацельс служил некоторое время лекарем в армии
датского короля Христиана, участвовал в его походах, работал фельдшером
в нидерландском войске. Армейская практика дала ему богатейший материал.
Богатейший врачебный опыт, накопленный им в путешествиях,
дал ему основание взять себе псевдоним «Парацельс» (Paracelsus),
что значит «превосходящий Цельса». Под этим именем он и получил известность
в истории медицины. Выбор швейцарским лекарем такого амбициозного псевдонима
был довольно смелым и удачным для практикующего врача с точки зрения саморекламы,
так как в начале XVI века слава и авторитет одного из основоположников
медицины – Авла Корнелия Цельса (Aulus Cornelius Celsus),
древне-римского автора медицинских книг, жившего в первом веке до нашей
эры.оставались очень высокими и не подвергались никакому сомнению. Однако
Гогенгейм полностью доказал и оправдал свое право на такой псевдоним [1].
Парацельс (Paracelsus,
1493 -1541)
1526
год ученый провел в Страсбурге, а в следующем году он был приглашен на
должность городского врача в крупный швейцарский торговый город Базель.
После возвращения на родину Парацельс быстро заслужил себе большую известность.
По старинному преданию ему удалось вылечить восемнадцать князей, от лечения
которых отступились все врачи. Хотя многие считали его гениальным врачом,
но были и такие, которые не без оснований утверждали, что Парацельс обманщик
и шарлатан. Вскоре ему удалось вылечить одного весьма влиятельного человека,
и Парацельсу предложили занять должность профессора медицины Базельского
университета.
Существует немало доказательств, что Парацельс, не смотря
на заслуженный им авторитет великого врача, был истерической личностью.
У истерика Парацельса театральность была в крови: он привлекал к себе
интерес публики необычным поведением. Первая же лекция при вступлении
Парацельса в профессорскую должность стала ярким театральным шоу. Он заявил
ошарашенным базельским студентам и преподавателям, что даже завязки его
башмаков знают больше, чем эти «древние мокротники
Гален и Авиценна», и что он будет читать лекции студентам-медикам
только на родном немецком языке вместо традиционной латыни. «Не
красноречие, знание языков и изучение книг, и не украшение титулами создают
врача, но познавание тайн природы», - провозгласил он в меморандуме
к данной лекции.
Он не любил латынь, преподавал на родном немецком языке и свои трактаты
писал по-немецки. Он отвергал признанные авторитеты, но не был все отрицающим
бунтарем-нигилистом и, по крайней мере, внешне оставался ревностным католиком.
Особенное неприятие у Парацельса вызывала древнегреческая
гуморальная теория, которой придерживался Гален. Эта теория утверждала,
что болезнь вызывается нарушением тонкого баланса между четырьмя жидкостями
тела (слизью, кровью, желтой и черной желчью). Согласно взглядам Галена,
лечение должно быть направлено на восстановление этого равновесия, главным
образом за счет лекарственных средств растительного происхождения [5].
До Парацельса учение Галена господствовало в медицине на протяжении пятнадцати
веков. Парацельс противопоставил теории Галена собственную теорию химической
основы заболеваний и их лечения.
Фундаментальной мыслью Парацельса являлось осуждение
всех учений, не основанных на эксперименте. Он говорил: «Обучение
медицине можно проводить только на таких примерах, которые можно увидеть
или потрогать руками… Не практика должна основываться на умозрительной
теории, а теория должна происходить из практики» [1].
По иронии судьбы, это высказывание в точности повторяет положение, выдвинутое
Галеном, которое, однако, впоследствии игнорировалось сотнями его последователей
[6]. Гален призывал своих студентов проводить свои собственные
наблюдения «вместо того, чтобы целиком полагаться
на разговоры». Тем не менее, Парацельс отдавал некоторую дань
уважения учителям древности. Он часто задавал риторический вопрос: «Насколько
полезен дождь, прошедший тысячу лет назад?» «Настолько, насколько он может
быть полезен в наши дни» [7].
Парацельс заслуженно считается видным реформатором медицины,
и он получил признание как отец биохимии, фармакологии, токсикологии и
терапии. Тем не менее, он также был известен своими конфликтами и плохими
отношениями с коллегами, противоречивостью в преподавании. Поэтому о нем
говорили, что «он один из немногих медиков,
о которых сказано как много хорошего, так и плохого» [2].
Парацельс вел себя вызывающе с профессорами, но проявлял заботу о своих
пациентах, говорил, что возможности врача растут при сердечном обращении
с больным и что самое сильное лекарство - любовь. За неукротимый дух ниспровергателя
канонов и авторитетов Парацельс был прозван «Лютером в медицине». «В
поисках истины», - говорил Парацельс, - «я
рассуждал сам с собою, что если нет настоящих преподавателей медицины,
как я могу научиться этому искусству? Не иначе, как только по великой
открытой книге природы, написанной пальцем Бога... Меня обвиняют и порицают
за то, что я не вошел в это искусство чрез правильную дверь. Но где она,
эта правильная дверь? Гален, Авиценна, Месуэ, Расис, или честная природа?
Я думаю, что последняя. В эту дверь я вошел, и свет природы, а не лампа
аптекаря, направляли мой путь».
Парацельс действительно был величайшим ученым, но порою,
он вел себя как авантюрист и шарлатан. Однажды на городской площади в
Базеле, в Иванов день, когда студенты жгли, как было принято в те времена,
костры, Парацельс привел в ужас научный мир тем, что отправил в огонь
сочинения Галена и самую знаменитую и уважаемую медицинскую книгу «Канон
врачебной науки» Авиценны. Это грандиозное шоу означало:
со всеми старыми медицинскими теориями покончено раз и навсегда. Они стали
обузой, от которой пора освободиться.
А какие новые медицинские теории Парацельс смог предложить
взамен? Этот крупнейший врач и естествоиспытатель Средневековья действительно
внес огромный вклад в развитие медицины. Для того чтобы войти в историю
медицины, ему было вполне достаточно ограничиться идеями, высказанными
по поводу причин и лечения психических болезней. Почти за четыреста лет
до того, как Зигмунд Фрейд шокировал медицинский мир своими заявлениями
о сексуальной основе истерии, Парацельс уже высказывал подобные утверждения.
Еще любопытнее некоторые рассуждения Парацельса в книге о психических
расстройствах, написанной в 1526 г., но опубликованной только спустя двадцать
лет после его смерти. В этой книге он объяснял причины пляски святого
Витта у детей тем, что полученные ребенком впечатления от слышанного и
виденного бессознательно действуют на его фантазию и вызывают необычное
поведение.
Имея дело с заболеваниями, вызванными, как он считал,
воспаленным воображением, Парацельс предлагал больному вылепить свое изображение
из воска или другого подходящего материала, а затем мысленно перенести
на него свои прегрешения и сжечь. Многим становилось легче от этой странной
процедуры. Каким образом достигался терапевтический эффект? Парацельс
вовсе не вовлекал пациентов в занятия самоанализом. Истерику и без того
это свойственно: он приписывает себе поступки, которых не совершал, и
верит в собственную ложь. И на свое восковое изображение истерик может
переносить то, что рисует его больное воображение, но это не способствует
и не препятствует выздоровлению. Способ лечения, которым пользовался Парацельс,
основан не на самоанализе, а на вовлечении в игру пациента, которого Парацельс
из зрителя превращал в активного участника драмы. Но мысль о том, что
игра и театр могут лечить, была не нова - она родилась за много веков
до великого целителя.
Разрабатывая основы современной психиатрии, Парацельс,
сам будучи истериком, остался верен своей натуре. Для того чтобы завоевать
симпатии своим научным идеям, он иногда включал в свои произведения высказывания
политического характера. В трактате Парацельса, посвященном эпилепсии,
преобладали идеи антиклерикализма, набиравшие популярность в то время,
осуждавшие церковь и монашеские ордена за их расточительность, и пренебрежительное
отношение к бедным людям [4].
Мы не случайно постарались остановиться более подробно
на вкладе Парацельса в развитие неврологии и психиатрии, так как это хорошо
объясняет причины грандиозного успеха, достигнутого через триста лет знаменитым
последователем Парацельса Францем
Месмером (Franz Anton Mesmer,1734-1815). Кстати, первым врачом, употребившим
термин «магнетизм», по всей видимости, и был
Парацельс. При лечении своих пациентов он часто прикладывал магнит к телу
больного, считая, что тем самым притягивает к целительному металлу болезнь.
Для его современников, незнакомых с модной в наши времена психотерапией
неврозов, было очень удивительно, что с помощью такого лечения тяжело
и безнадежно больные пациенты иногда выздоравливали практически мгновенно.
Парацельс
также славился и как искусный хирург. Это были времена прямого противопоставления
доктора (терапевта с университетским образованием) и лекаря (принадлежащего
к цеху цирюльников и хирургов). Он с гордостью называл себя «доктором
обеих медицин».
Парацельс также писал и о болезнях рудокопов и литейщиков,
и, следовательно, был одним из основоположников изучения профессиональных
заболеваний.
Он основал новое направление в химической науке – ятрохимию
(иатрохимию), сменившую алхимию. Парацельс считал, что человек состоит
из души и тела. Тело состоит из различных элементов. Нарушение взаимного
равновесия главных элементов ведет к болезни. Задача врача - выяснить
отношение между основными элементами в теле больного и восстановить их
равновесие. Нарушенное равновесие можно восстановить при помощи определенных
химических препаратов. Поэтому первоочередной задачей химии Парацельс
считал поиск веществ, которые могли быть использованы как лекарственные
средства. «Настоящая цель химии заключается
не в изготовлении золота, а в приготовлении лекарств», - утверждал
ученый. Таким образом, Парацельс стал основоположником и фармацевтической
химии: он первый начал применять для лечения препараты опия
и ртути; внес большой вклад в изучение соединений сурьмы и мышьяка, минеральных
кислот и винного спирта; ввел в фармацию понятие дозы лекарств. Особую
славу приобрел Парацельс, успешно применяя ртутные препараты для лечения
распространенного в то время сифилиса.
Предельно сложная и многоплановая, величественная и
трагическая фигура Парацельса несла на себе отпечаток всех противоречий
эпохи Возрождения: труд в мастерской природы (про себя и учеников он с
гордостью писал, что они «отдых в лаборатории
имеют, пальцы в угли и отбросы… суют, а не в кольца золотые»)
и философия опытного знания переплетались у него с магическим мышлением
и мистическими гипотезами.
Свои философские взгляды, достаточно радикальные даже
для настоящего времени, Парацельс изложил во многих своих трудах. Сводились
они к следующему: между природой и человеком должна существовать гармония.
Необходимым условием создания разумного общественного строя являются совместный
труд людей и их равноправное участие в пользовании материальными благами.
Пытаясь понять проблему вечности материи, он персонифицирует её и создает
учение об «архее» - высшем духовном начале,
регулирующем жизнедеятельность организма. В результате, в 1528 г., спустя
всего год после назначения на профессорскую должность, Парацельсу пришлось
тайком покинуть Базель, где ему угрожал суд за вольнодумство.
Он провел остаток жизни в скитаниях по Европе, чередуя
длительные запои с периодами просветления, когда он проповедовал свои
радикальные взгляды [8]. Путешествуя из города в город, он яростно
осуждал некомпетентность и спекуляции местных врачевателей и аптекарей.
Поэтому, его, спустя непродолжительное время, раз за разом выдворяли из
очередного города, ставшего ему временным пристанищем.
В Кольмаре ему удалось излечить больных, которых другие
врачи считали безнадежными. Популярность его росла. Однако его независимое
поведение, резкие суждения о собратьях по цеху пришлись не по нраву и
здесь, тем более что Парацельс занимался алхимией, усердно изучал труды
восточных магов и мистиков. Стали распространяться слухи, что Парацельс
вступил в сношения с дьяволом. Парацельсу могли предъявить обвинение в
ереси и учинить над ним расправу, и он уезжает в Нюрнберг.
Там ему удалось издать четыре книги, но преследования
продолжались - последовало решение городского магистрата о запрещении
дальнейшего печатания его произведений. Причиной тому было требование
профессоров медицинского факультета Лейпцигского университета, возмутившихся
сочинениями Парацельса.
Узнав, что в Штерцинге эпидемия чумы, Парацельс идет
в этот город, но когда эпидемия кончилась, Парацельс оказался не нужен
и в Штерцинге. Он опять бродит по дорогам, меняя город за городом... В
Ульме, а затем в Аугсбурге напечатали его труд «Большая хирургия»,
и только после этого о нем заговорили как о выдающемся медике.
После выхода книги положение доктора Парацельса переменилось.
Его принимают в лучших домах, к нему обращаются знатные вельможи.
Именно в это время Парацельс возродил и усовершенствовал
существовавшие до него способы искусственного дыхания «рот в рот», описанные
ещё в античный период [11, 12]. Также он попытался разработать
для этой цели специальные механические устройства. В конечном итоге, в
1530 году, он использовал для проведения искусственной вентиляции легких
у больных с остановкой дыхания каминные мехи и специальный носоглоточный
воздуховод [11]. Приблизительно в 177 году нашей эры, Гален использовал
воздуходувные мехи для раздувания легких умерших животных [13].
Но он делал это скорее ради изучения функционирования дыхательной системы,
чем для осуществления какой-нибудь попытки оживления животных.
К сожалению, каминные мехи, использованные Парацельсом,
меха были частично закупорены золой. Не исключено, что это отчасти стало
причиной неудачи при попытке реанимации пациента Парацельса. Но двести
лет спустя Джон Хантер (John
Hunter, 1728-1793), английский анатом и хирург, усовершенствовал идею
Парацельса и использовал двухкамерные воздуходувные меха собственной конструкции
для искусственной вентиляции легких подопытных животных. «Аппарат ИВЛ»
Джона Хантера мог обеспечивать вентиляцию легких с положительным давлением,
и активный выдох при отрицательном давлении [14].
В последствии, в 1783 году, искусственная вентиляция
легких посредством воздуходувных мехов была утверждена лондонским научным
обществом “Royal Humane Society” в качестве основного метода оживления
внезапно умерших людей. Эти рекомендации общества оставались в силе вплоть
до 1837 года [14].
Если Парацельс действительно заложил основы искусственной
вентиляции легких как метода реанимации, то его влияние на развитие медицины
критических состояний было весьма продуктивным. К сожалению, во всех его
работах, сохранившихся до наших дней, невозможно обнаружить описания его
опытов, и даже ссылок на подобные эксперименты с воздуходувными мехами
[7].
В конце своих скитаний Парацельс приехал в Зальцбург,
где продолжил заниматься врачебной практикой. В этом городе 24 сентября
1541 года великий врач эпохи Возрождения Парацельс ушел из жизни. Хотя
точные обстоятельства его смерти неизвестны, но есть основания полагать,
что Парацельс, вероятно, скончался от раны, полученной им во время драки
в таверне [3].
К моменту его смерти была опубликована лишь небольшая часть
его главных работ, а Парацельса знали как автора множества астрологических
трактатов [4]. Тем не менее, главным образом из-за того, что
его последователи считали, что ему удалось получить чудодейственные лекарства,
слава его многократно умножилась после смерти. Поэтому манускрипты, которые
он оставлял после себя в различных городах во время путешествий, разыскали
и напечатали, и большая часть его работ сохранилась [9].
Собрание его сочинений впервые было издано в Кёльне в 1589-1590
гг. и включало 50 трудов по медицине, более 20 – по магии и алхимии, 9
– по естественной истории и философии.
Крупнейшая заслуга Парацельса состоит в том, что он официально
отрекся от древней медицины и вместо сложных и выдуманных средневековых
рецептов на снадобья, стал давать больным простые лечебные средства. Он
применял целебные травы, стараясь добыть из них действующее начало, которое
назвал квинтэссенцией. Кроме того, он усиленно рекомендовал естественные
средства лечения: свежий воздух, покой, диету и целебные минеральные воды.
Интересно, что Парацельс послужил И.В.Гёте прототипом для создания «вечного
образа» Фауста, «стремящегося от тьмы к свету».
Тем не менее, спустя сотни лет после смерти, Парацельс
остается неоднозначной личностью, многими очерняемой. Например, в 1856
году Ренуар так охарактеризовал Парацельса: «Он
за свою жизнь наделал больше шума, чем многие ученые, обладавшие большими
заслугами, и после своей смерти обрел незаслуженную, если судить по произведениям,
славу» [2]. Более поздние суждения были гораздо благосклонней,
например, высказывание Уильяма
Ослера (William Osler, 1849-1919), который считал, что, хотя доктрина
Парацельса не имела немедленного эффекта на практическую медицину, «она
сделала человека размышляющим, и Парацельс взбаламутил болото, что не
сделал никто на протяжении пятнадцати столетий» [10].
1. A. Davis, Paracelsus: a quintecentennial assessment. J. R. Soc. Med. 86 (1993), pp. 653–656.
2. P.V. Renouard. In: History of Medicine from the Origin to the Nineteenth Century, Moore Wistach, Keys & Co, Cincinnati (1856), pp. 358–370.
3. F.H. Garrison. History of Medicine (fourth ed ed.),, W.B. Saunders, Philadelphia (1929).
4. C. Webster, Bare heads against red hats: a portrait of Paracelsus. Clio Medica 48 (1998), pp. 54–75.
5. P. Gerstner, Paracelsus. J. Lab. Clin. Med. 114 (1989), pp. 209–210.
6. M.T. May. Galen on The Usefulness Of The Parts Of The Body, Cornell University Press, Ithaca (1968).
7. J.S. Gravenstein, Paracelsus and his contributions to anesthesia. Anesthesiology 26 (1956), pp. 805–811.
8. G. Feder, Paradigm lost: a celebration of Paracelsus on his quincentenary. Lancet 34 (1993), pp. 1396–1397.
9. A.G. Debus. The French Paracelsans, Cambridge University Press, Cambridge (1991).
10. M. Bliss. William Osler: A Life in Medicine, Oxford University Press, Oxford (1999).
11. J.L. Price, The evolution of breathing machines. Med. Hist. 6 (1962), pp. 67–72.
12. A.B. Baker, Artificial respiration, the history of an idea. Med. Hist. 15 (1971), pp. 336–351.
13. Sternbach GL, Varon J, Fromm, RE. Galen and the origins of artificial ventilation. Resuscitation, in press.
14. Sternbach GL, Varon J, Fromm RE, Baskett, PJF. The humane societies. Resuscitation, in press